"Я хочу выразить свою скорбь и печаль за раненых, за погибших и вообще за тех, кто пострадал. Я не хочу больше ничего говорить, потому что это был самый трагический день в моей жизни". Этими словами бывший начальник пожарной бригады Василис Маттеопулос открыл цикл своих показаний в суде.
Обвиняемый отверг приписываемые ему обвинения и, ссылаясь на конкретные положения, заявил, что не несет никакой ответственности за то, что привело его на скамью подсудимых, указывая на сторону начальника корпуса. По его словам, он не имел полномочий в отношении воздушных средств.
"Это не входило в мои обязанности, я не участвовал и не мог осуществлять оперативное управление воздушными средствами. Управление всегда осуществляется с одобрения начальника пожарной охраны. Управление ими было сложной частью. Были зоны пожаротушения, где у нас было больше воздушных средств, но после экономического кризиса 2011 года наша страна не смогла получить воздушные средства", - сказал Маттеопулос.
По словам Маттеопулоса, в случае с плавсредствами "приказ и одобрение отдает только начальник пожарной части", а в случае с передвижением пожарных машин - начальник пожарной части.
"Это не входило в мою компетенцию, я не участвовал и не мог осуществлять оперативное управление воздушными средствами".
Г-н Маттайопулос также назвал «ошибкой» перенаправление вертолета компании Motor Oil по указанию его начальника.
"Не должно было быть отвлечения. Это можно было сделать другими способами. Если бы я был шефом, я бы не отправил это, я бы отправил что-то другое. К чести Фостиериса, он сказал, что ему позвонили руководители Motor Oil. В своем первом заявлении я попросил предоставить список входящих и исходящих звонков, в котором видно, с кем я разговариваю. Находясь на своем посту, вы должны принимать какие-то решения. Решение, которое он принял, было следующим. Он сделал это, потому что хотел на каждом пожаре иметь хотя бы надежный эфир", - сказал обвиняемый.
"Я не в состоянии ответить, почему этого не произошло".
Маттеопулоса спросили, почему общественность не была проинформирована о развитии пожара хотя бы через СМИ, и он дал свой собственный ответ, который произвел особое впечатление на родственников погибших, молча наблюдающих за процессом, связанным с потерей их семей и тем, что они сами пережили и переживают самым трагическим образом.
Председатель суда: Почему на более раннем этапе через СМИ не было информации о направлении и ходе пожара? Люди, лишенные информации, наверняка захотели уехать. Для кого-то это оказалось хорошо, для кого-то плохо. Люди должны были знать что им делать.
Обвиняемый: Я не могу в полной мере ответить вам, почему этого не произошло. В пожарной части тоже есть пресс-служба, есть пресс-атташе, и на них всегда нападают по приказу начальника. Может быть это помогло бы. Может быть это не пришло кому-то в голову.
Председатель суда: Почему этого не произошло?
Обвиняемый: Я не могу вам ответить. Это могли сделать представители пресс-службы и гражданской обороны. А у меня семья, трое детей, которые страдают. После выхода на пенсию тебя многие забывают. Я стараюсь сохранять спокойствие, даю вам все объяснения и разъяснения. Скрывать нечего. В каждом инциденте обязательно найдутся упущения и промахи. Есть и то, что вы мне сказали, а мне это не пришло в голову, - я действительно сокрушаюсь, потому что не было пресс-конференции.
"Я услышал о погибших после интервью Ципраса".
Что касается его знаний о первых погибших, то на вопрос прокурора Панайотиса Маниатиса он заявил, что провел перекрестный допрос о сожженных людях после окончания интервью, данного в присутствии тогдашнего премьер-министра Алексиса Ципраса.
Прокурор: Когда вы узнали о погибших?
Обвиняемый: Служба скорой помощи сообщила о раненых и, возможно, двух погибших. Этого не было. В 23:00 я не знал конкретно о существовании погибших. Завершая допрос после 00:15, я услышал не от пожарных, а от полицейских, что есть обгоревшие люди".
Судебный процесс продолжается показаниями бывшего командира ΕΣΚΕ И. Фостиериса.
